Черновое

    Готовлюсь к зачету по отечественной лит-ре периода рубежа веков - конец XIX - начало XX.  Хотя как готовлюсь. Скорее, получаю удовольствие в спокойной умиротворенной атмосфере, созданной благодаря душистому травяному чаю и ненадобностью со скоростью света пытаться объять необъятное. По давно заведенной филологической привычке глаз автоматически вычленяет из поглощаемых художественных текстов интересные вещи, которые обычно фиксируются в спец.блокноте, но в этот раз, ввиду банальной лени и нежелания вставать, будут сохранены для истории здесь. 

М. Горький (вдохновленный идеей о Сверхчеловеке Ницше): 

"Вон как день и ночь бегают, гоняясь друг за другом, вокруг земли, так и ты бегай от дум про жизнь, чтоб не разлюбить ее. А задумаешься — разлюбишь жизнь, это всегда так бывает"

"Берегись девок! Лгут всегда! Люблю, говорит, больше всего на свете, а ну-ка, уколи ее булавкой, она разорвет тебе сердце"

Л. Андреев (поддавшийся тлетворному влиянию Ницше в 15 лет, дважды пытавшийся лишить себя жизни, предрекший себе неудачи во многих своих произведениях, проведший остаток своих лет в одиночестве и с алкоголем. несчастный человек. как, впрочем, многие литераторы того времени):

"Ведь когда женщина полюбит, она становится невменяемой"

"Были на свете женщины умные, хорошие и талантливые, но справедливой женщины мир еще не видал и не увидит"

"Я люблю, когда в тонком стакане играет золотистое вино; я люблю, усталый, протянуться в чистой постели; мне нравится весной дышать чистым воздухом, видеть красивый закат, читать интересные и умные книги. Я люблю себя, силу своих мышц, силу своей мысли, ясной и точной. Я люблю то, что я одинок и ни один любопытный взгляд не проник в глубину моей души с ее темными провалами и безднами, на краю которых кружится голова"

"Если человеку суждено стать Богом, то престолом его будет книга"

"И мне изменили. Подло, коварно, как изменяют женщины, холопы и — мысли"

"Одинокий в пустоте вселенной, и в самом себе не имею я друга"

"Так жить нельзя. А мир спокойно спит: и мужья целуют своих жен, и ученые читают лекции, и нищий радуется брошенной копейке. Безумный, счастливый в своем безумии мир, ужасно будет твое пробуждение!"

"Правда, отчего богу не дать, когда его так просят?"

"Странно: так много хороших людей на свете, а человек может умереть с голоду"

"Когда женщина плачет, это всегда позор для мужчины"

"У меня будут толстые каменные стены и огромные окна из целого стекла. Ночью, когда забушует зимняя вьюга и заревет внизу фиорд, мы завесим окна и затопим огромный камин. Это будут такие огромные очаги, в которых будут гореть целые бревна, целые леса смолистых сосен! Везде ковры и много-много книг, от которых бывает такая живая и теплая тишина. А мы вдвоем. Там ревет буря, а мы вдвоем, перед камином, на шкуре белого медведя. «Не взглянуть ли, что делается там?» – скажешь ты. «Хорошо», – отвечу я, и мы подойдем к самому большому окну и отдернем занавес"

Н. Гумилев (сплошная экзотика): 

"Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,

И руки особенно тонки, колени обняв.

Послушай: далеко, далеко, на озере Чад

Изысканный бродит жираф"

"Крикну я… Но разве кто поможет, —

Чтоб моя душа не умерла?

Только змеи сбрасывают кожи,

Мы меняем души, не тела"

"Моя любовь к тебе сейчас — слонёнок,

Родившийся в Берлине иль Париже

И топающий ватными ступнями

По комнатам хозяина зверинца.

Не предлагай ему французских булок,

Не предлагай ему кочней капустных,

Он может съесть лишь дольку мандарина,

Кусочек сахару или конфету"

А. Ахматова: 

"Меня покинул в новолунье

Мой друг любимый. Ну так что ж!

Шутил: «Канатная плясунья!

Как ты до мая доживешь?» 

Ему ответила, как брату,

Я, не ревнуя, не ропща,

Но не заменят мне утрату

Четыре новые плаща.

Пусть страшен путь мой, пусть опасен,

Еще страшнее путь тоски...

Как мой китайский зонтик красен,

Натерты мелом башмачки!

Оркестр веселое играет,

И улыбаются уста.

Но сердце знает, сердце знает,

Что ложа пятая пуста!"

"Я научила женщин говорить.

Но, Боже, как их замолчать заставить?"

"Настоящую нежность не спутаешь

Ни с чем, и она тиха.

Ты напрасно бережно кутаешь

Мне плечи и грудь в меха.

И напрасно слова покорные

Говоришь о первой любви,

Как я знаю эти упорные

Несытые взгляды твои!"

В. Маяковский:

              "Заштопайте мне душу, пустота сочиться не могла бы"

"И в пролет не брошусь,

и не выпью яда,

и курок не смогу над виском нажать.

Надо мною,

кроме твоего взгляда,

не властно лезвие ни одного ножа.

Слов моих сухие листья ли

заставят остановиться,

жадно дыша?

Дай хоть

последней нежностью выстелить

твой уходящий шаг"

"Меня сейчас узнать не могли бы:

жилистая громадина

стонет,

корчится.

Что может хотеться этакой глыбе?

А глыбе многое хочется!

Ведь для себя не важно

и то, что бронзовый,

и то, что сердце - холодной железкою.

Ночью хочется звон свой

спрятать в мягкое,

в женское.

И вот,

громадный,

горблюсь в окне,

плавлю лбом стекло окошечное.

Будет любовь или нет?

Какая -

большая или крошечная?

Откуда большая у тела такого:

должно быть, маленький,

смирный любеночек.

Она шарахается автомобильных гудков.

Любит звоночки коночек.

Полночь, с ножом мечась,

догнала,

зарезала,-

вон его!

Упал двенадцатый час,

как с плахи голова казненного"

"Пройду,

любовищу мою волоча.

В какой ночи

бредовой,

недужной

какими Голиафами я зачат -

такой большой

и такой ненужный?"