Поводов не любить октябрь у меня меньше,
чем ноль. Еще можно выбежать за хлебом, не накидывая ни куртку, ни пальто,
пройтись пешком от дома до работы, не обвязываться платком, отдавая дань
уважения маминым любимцам «менингит заработаешь», «воспаление легких схватишь»
и самому страшному – «в 40 лет все болячки повыскакивают – будешь знать». И пока
состояние осенней пододеяльной идиллии не вступило еще в свою окончательную
стадию, и хочется спать и пить горячий кофе реже, чем 24 часа в сутки (23,
например), мой вектор литературных предпочтений указывает в направлении добрых
и теплых книг.
Литературный мир, напротив, именно в
переваливших за десятое числах октября, как нельзя более серьезен: именно в эти
дни решается главная интрига года – кто же получит Нобелевскую премию? И пока
книжные магазины приурочивают к этому событию акции и скидки, пока Москва и
Саратов, ставшие за последние пару недель площадками для книжных
выставок-ярмарок, подводят итоги, пока «Дом на хвосте паровоза», «Иногда
корабли» и «Занимательное дождеведение» уютно расположившись на полках книжных
по всей стране, ожидают своих покупателей, объемные труды мной как-то перестали
восприниматься, входя в диссонанс с деловой и суетливой действительностью. Если
вы испытываете похожее состояние и так же как я находитесь в поиске легкого, не
лишенного достойных к применению на практике (или хотя бы к записи в блокноте) мыслей,
чтения, с которым уютно развалиться на диванчике и выпасть из настоящего на
столько часов, сколько у вас их имеется свободных в запасе, то «Неуютная ферма»
Стеллы Гиббонс - лучшая для этого находка.
Книжка была написана в 1932 году, но на
русский язык была переведена только в конце 2015 года, так что ее вполне можно
отнести к категории «новинки» для тех, кому это важно. Хотя на самом деле
временные рамки для этой книги играют довольно забавную роль – они вообще не нужны.
Первые же страницы (а это – короткое предисловие в виде письма) напрочь
выбивают ощущение и понимание времени, выбрасывая своего читателя в хороший
такой пространственный космос. Этому полету нужно довериться, расслабиться и
просто получать удовольствие. Тем более – есть от чего.
По сути, это хороший небольшой роман с
сюжетом, который мы с вами так любим – о том, как кто-то хороший хотел изменить
что-то плохое вокруг него. Привет всем супергероям, магистру Йоде, семейству
Старков, булычевской Алисе, Добрыне Никитичу и прочим «муромцам», Золушке, иным
примерным падчерицам и всем-всем-всем. Нам, пытливым недоверчивым скептикам,
коими нас делает литературный опыт, сложно понять, почему эта простая приманка –
сделать мир лучше – работает абсолютно беспроигрышно.
В «Неуютной ферме» изюминка заключается
в том, кто это пытается сделать, а именно – юная ироничная особа, достаточно
начитанная, с хорошим вкусом, не привыкшая работать, но знающая толк в полезной
праздности. Однажды приходит такой момент, когда ей надо решить, как быть дальше
– идти работать (а она не представляет в скучных офисах) или остановиться у
кого-либо из многочисленных родственников и продолжить свое читательно-променадное
безделье. Заподозрив, что в одной из четырех семей, рассматриваемых ею как предположительное
будущее место жительства, есть существенные проблемы, о которых несложно
догадаться даже из письма, Флора (так зовут нашу героиню) решает отправиться
туда и помочь родственникам во что бы то ни стало. В этот момент можно закатить
глаза, как обычно хочется сделать при просмотре классического американского
хоррора, когда герой под соответствующую музыку спускается в темный-темный
подвал с доверчивым «Есть кто-нибудь???»
Но! В романе Гиббонс много иронии и
хорошего английского юмора, которые поднимают его значительно выше
кино-шаблонов. Да, Флора отправляется в мрачное готическое место, находит его в
полнейшем запустении, причем это касается как внешнего вида, так и настроения и
поведения самих жителей. То, с чем решает бороться героиня, - не что иное как
косность и наросший на жизнерадостности мох. Поначалу ее борьба с унылой
затхлой атмосферой дома и его обитателей, вращающих колесо своей рутины
медленно и тщательно, напоминает борьбу Дон Кихота с ветряными мельницами. Но
Флору, к счастью, писал не Сервантес, поэтому очень скоро ей удается запустить
один из жерновов, который, медленно вращаясь, привел к движению весь механизм.
Читая роман, практически невозможно
сказать, в каком времени мы находимся. Элементы образцового викторианского
романа, литературы времен сестер Бронте, мрачной средневековой готики и при
этом – современной юморески, дают на выходе невероятную квинтэссенцию
увлекательного чтива. Остроумие и обаяние главной героини, ставшей крестной
феей для чуть было не угасшего рода Скоткраддеров, делает ее непохожей на
остальных литературных предшественников. И это здорово, потому что рисовать в
воображении картину, как напомаженный бриллиантином Чарлз посылает в
тьму-таракань для Флоры апрельский выпуск Вог, - стоит тысячи воздушных шаров,
рождающихся при этом в сердце.
«Неуютная ферма» искрит и пенится как
праздничное шампанское, по-хорошему пьянит и требует послать к чертям некоторые
условности и жадно целоваться с теми, к кому неровно и часто бьется сердце. Она
– как перевернутый путеводитель по чопорной Англии: готовишься к чинному и
строгому, а там, как и полагается, водятся черти, которым явно и срочно
требуется дезинфекция, контрацепция и здравый смысл. Не, ну а что? Будь у вас
родственники, любящие полежать лицом в борозде, считающие себя первыми секс-символами
на деревне, религиозными фанатиками, предрекающими всем смерть в геенне
огненной, вы бы тоже поставили мир на эти три кита.
Концовка романа специально для девочек: карамельная
на вкус и запах любовная идиллия, грозящая испортить финал своей приторностью,
если бы не чуткость и вовремя срабатывающая ирония автора:
«Мгновение спустя он проговорил:
- Это ведь навсегда?
И Флора прошептала:
- Навсегда.
Уже почти совсем стемнело. Вышли звезды
и луна, боярышник как будто светился в ночи. Флора и Чарлз разом взглянули друг
на друга и рассмеялись. Флора заметила, что зубы у него удивительно белые и
ровные.
- Чарлз, у тебя божественные зубы».
Но разве это может испортить романтику
предзакатного вечера? Ни за что! Бокал шампанского за мисс Гиббонс, показавшую,
как гомерически смешно может выглядеть полстолетия строгого режима в английской
литературе.
Комментариев нет:
Отправить комментарий