Мьёд

   "Мьёд? Кому нужен мьёд?" В искажающе-мягком выговоре узнавался казахский акцент.
   "Вам нужен мьёд?" - и три пластиковых контейнера в руках, даже по цвету содержимого не имеющих ничего общего со сладким вязким лакомством.
   В поезде хорошо быть мужчиной. Снял с себя трико, под которым еще трико, забрался на верхнюю полку, свесил ноги в не первой свежести носках и захрапел. И пусть пятки в это время живут своей жизнью, настырно тычась в головы, плечи, руки проходящих мимо, пиная чашки и упаковки с заваренным роллтоном.
   "Еще че ложишь?" - спрашивает мужчина, стоя у открытой полки. Этот тип - домашний. Прошло всего 10 минут с поездки, а он уже все расстелил, разложил, достал даже сменные тапки и приступил к уничтожению семечек. В нашем скудном личном пространстве уже распространился характерный сладковатый запах и звук разгрызаемой шелухи потихоньку становится речитативом.
   Поезд настраивает на думы о России. Мне кажется, этот тип транспорта - вообще исконно русский. Неспешная езда, видавшие виды подстаканники, традиционно грязные стекла и ты, представитель народа российского, страдалец по праву и месту рождения, в 20 лет уже все на себе испытавший: и дураков, и дороги, и зарплаты мизерные, и пару-тройку финансовых кризисов. И про доллар ты знаешь, и про нефть ведаешь, и против загнивающего Запада уже кипела в груди твоей ярость справедливая. И вот сидишь себе, смотришь в окно, поезд неторопливо выбивает: "чу-чух, чу-чух", младенцы плачут на заднем фоне, а ты жалеешь страну свою и, неводомо к кому обращаясь, шепчешь: "развалили, сволочи! не уберегли! ничего доверить нельзя! варвары! ах если бы...!" И уносишься мыслями далеко-далеко, представляешь Русь-матушку цветущей и сильной, аки богатыря какого бесстрашного. И жмуришься от увиденной картины, и улыбаешься, и сквозь грезы слышишь: "Так мьёд нужен или нет?"
   "Эта есть же книга, "Старик и рыба"? Вот там про рыбалку че-то писали" - и я всем сердцем надеюсь, что они не про Папу Хэма и его старика на море.
   А мой домашний семечкоед тем временем упрямо задвигает тапком упавшую на пол шелуху поближе к батарее, не мое мол это, не я свинячил.
   В поезде показано ездить только тому, кто интернационалист. Иначе с ума сойдешь от разноязычия, богатства акцентов и диалектов, от историй, которые каждый спешит о себе рассказать. Обитель униженных и оскорбленных, восьмой круг ада для нежных девочек-социопаток, а для чистюль и брезгливцев - и вовсе жарка на сковороде, с которой сошло тефлоновое покрытие.
   Мимо прошагало "чуду горячее с творогом", а за окном - замерзшая снежная Волга. Страна контрастов, удивительная страна. Ах, если бы...