Время любить

   Когда я знаю, что он спит в десятке километров от меня, укутавшись в одеяло, и снежная ночь смотрит на него в окно и не решается побеспокоить, я пытаюсь смести в одну кучу мысли и чувства и уложить их в вразумительный букворяд.
   2016-й - это совершенно новый год для меня. Год, в который ничего не будет как прежде: место жительства, семейное положение, фамилия, способ проведения досуга, вообще наличие досуга), окружающие люди, - ничего. Это и радостно, и волнительно как перед очередным первым сентября. Я в душе - первоклашка, которому поручают быть "серьезным и веселым", а он лихорадочно пытается удержать в голове азы знаний, еще не севших в плотный фундамент. Семейная жизнь - та же азбука, которой надо учиться, и чем больше практики, тем уверенней ты себя чувствуешь.
   Новость о моей нежданной несвободе стала самой громкой хлопушкой ушедшего года в масштабах нашего городка. Мне непривычно такое опубличивание моей личной жизни, и первое время приходилось привыкать к постоянным поздравлениям, расспросам в духе типичнейшего Дагестана, обсуждениям, порой нескрываемым, вроде: "Это она? Как ее зовут?" Нередкой реакцией у тех, кто знал нас обоих, было удивление: "ты и он?? каааак?! ты шутишь!" Для меня же, без пяти минут замужней, остается непонятным только одно - как мы могли 22 года ходить по одним и тем же улицам и ни разу не столкнуться? Знаю ответ - "всему свое время" - и прежнюю меня, сначала излишне фертильную, потом излишне черствую, он бы не понял, не принял и не полюбил. Хотя и сейчас я вредная, обидчивая, вспыхиваю как спичка, часто не слежу за остротой слов, срывающихся с языка, не могу унять свое эго и перестать спорить по пустякам, я трусливая, нерешительная, застенчивая и порой заносчивая, я не люблю людей и готова свести контакты с ними к минимуму, я упрямая и часто злая, но он как-то справляется. Его терпение и любовь - это стена, которую не пробить, крепость, которую не взять штурмом, причал, готовый принять мой корабль в любой шторм. Иногда я борюсь и против него - против этой тысячетонной заботы и нежности - из принципа, из упрямства, из глупейшего желания избавиться от чрезмерной опеки. "Ты как банка, - говорю ему, - стеклянная. Накрываешь - и мне дышать нечем". А он отвечает, что просто боится меня потерять, и я бессильна перед этой обезоруживающей правдой.
   Я полна убогих стереотипов, вроде предвзятого отношения к браку и уверенности в том, что ложь и измены в нем - как вирус герпеса, рано или поздно дающий о себе знать. Но он вытряхивает их из меня как пыль из старого ковра, и, надо признать, почти вытряхнул.
   Я запрещаю ему говорить о будущей свадьбе, боюсь что мироздание примет это как вызов, но тут же не выдерживаю и прошу обязательную комнату под библиотеку и большие окна, от потолка до пола, чтобы заливали светом все комнаты.
   Дни пролетают как мгновения, и я не успеваю уловить промежуток между одной и другой встречей с ним: вот он довозит меня до работы, а вот мы уже пьем чай у меня дома, не глядя на часы. Я не знаю, как много знаете о нем вы, но бывают моменты, когда его взгляд становится вязким и тягучим как мед, и излучаемым теплом можно греть руки, не боясь обжечься.
   Когда я знаю, что он спит в десятке километров от меня, укутавшись в одеяло, и снежная ночь смотрит на него в окно и не решается побеспокоить, я пишу длинные тексты, не будучи способной хранить в себе все это. Я люблю тебя. И это лучшее, что случилось со мной в 2015-м.