Шло первое
декабря. Маразм крепчал. Красноярский лев в погонах безрезультатно пытался
одолеть чахлый забор из крапивы, обидно кусающий лапы и хвост. Лев – животное забавное.
Никогда мне, кстати, не нравилось. Для меня оно навсегда дрессированное и я не
представляю его иначе как прыгающее через горящие кольца по приказу укротителя.
Лев, который
писал мне, исключением не был. Я поняла это практически с первых минут
переписки, хотя и заняла-то она всего час. С ними, с царями зверей, можно
повеселиться, если сначала погладить по шерсти, а потом против. Всегда любила
наблюдать, как становится дыбом пышная грива, как скалятся зубы и выпускаются
когти. Надо было идти на парикмахера: могу смотреть вечно, как падает на пол
состриженная острыми сатирическими ножницами шерсть.
«Ты
обвАрожительна», - писал лев, и я, вспомнив, что не стоит поправлять
мужчин, ибо это больно задевает самолюбие, решила закрыть глаза на эту досадную
мелочь. «Давай те», - тем временем продолжал лев, - «по мимо». Отдайте мне
должное – я сдержалась.
Мужчины! Если
вы знакомитесь с девушкой, никогда не пишите ей, что этого хочет ваша мама! Это
огромнейшая ошибка! Лев об этом не знал. А если бы и знал, все равно не принял
бы за ошибку, ибо львы не ошибаются. «Мама, - доверительно сказал мне он, как
будто бы на ухо, - хочет побыстрее меня женить. Спешит!» Мой внутренний
дерьмометр (я не рассказывала, что в меня встроен прибор, автоматически
измеряющий уровень … нехорошего в человеке или всяких неудобств в нем для меня?
В общем, он есть, и пикает при приближении к значению выше среднего) тихонечко
запищал. Негромко, но настойчиво. А вскоре достиг критической отметки, потому
что: «Я сам не тороплюсь, если честно. И не хочу особо. Просто мама хочет. Она
же у нас там, сюда она приезжать не хочет, а так хотя бы в гости приезжала. Да
и вообще как бы надо наверное. Одним словом, у меня же ведь мама только одна, и
как она скажет, так и будет. Она же мне плохого не пожелает. Почему бы не исполнить
ее мечту? Меня уже долго настраивают к этому и я уже решился. Так что назад
пути нет».
Без сарказма
– мне стало его жаль. Всегда испытывала острую жалость к тем, кого заставляют,
приставляют к голове пистолет и говорят: «Делай!» У меня перед глазами картинка:
я в пятилетнем возрасте стою на стуле и отчаянно реву. Не плачу, а именно реву.
А мама стоит рядом и всеми правдами и неправдами пытается уговорить меня открыть
рот, чтобы сбрызнуть больное горло ингалиптом. Я не знала, как объяснить маме,
что не хочу. Что мне страшно и противно. Я плакала так, что охрипла, и
поминутно повторяла: «Ну пожалуйста, мама! Пожалуйста, не надо!» В итоге мама
меня уговорила. Я продалась за большого мягкого желтого зайца – объект моих
страданий, тоже явно страдающий по мне в витрине игрушечного магазина рядом с
домом.
Почему-то лев
мне представляется в этом случае стоящим на высоком табурете, с которого обычно
они, разгоняясь, прыгают в это злосчастное горящее кольцо. Клянусь, что вижу
его слезы, а крики «Пожалуйста, не надо!» не слышны только из-за гула уговоров
и убеждений сидящих на зрительских местах родственников. Искренне верю, что
сейчас он находится в стадии разбега. Но очень не хочу, чтобы брак со мной стал
тем самым кольцом, в которое надо прыгать, зажмурившись. Или за большой кусок
мяса
Для тех, кто
не понял: я должна была подарить свою молодость, ум и амбиции человеку,
которому брак этот, в общем-то, не нужен, но ради того, чтобы у его
мамы был повод навещать его в Красноярске. Такие чувства
достойны похвалы, но пусть недостойна похвалы я, из чистого эгоизма и жадности
не желающая быть чьим-то поводом приехать.
Комментариев нет:
Отправить комментарий