nz

   Я нисколько не фаталист, но когда мимо меня проезжает 373-й Махачкала-Тюмень, билет на который сжат у меня в кулаке, то привычные взгляды на мир немного кренятся, скрепят и съезжают в сторону.
   Если бы месяцам надо было давать имена, то август у меня был бы релаксом, а сентябрь – сомнением, причем каждый из них открыл во мне не ярко выраженные обычно черты: август – любовь к комфортному затратному отдыху, сентябрь – способность колебаться даже в момент, когда все, казалось, уже решено и готово. Под общий знаменатель в эти 60 дней я бы вывела чемоданы: старые кожаные, с прочными ремнями и заклепками, сумки с качеством, называемым моей мамой «ширпотребом», дорожные сумки на колесиках, последние, кстати, являются самой непрочной их составляющей. В эти чемоданы вещи складывались аккуратно и бережно, грубо и нервно сворачивались в трубочки, яростно летели замшевые сапоги и ботинки на высокой шпильке, никак не желающей аккуратно улечься в установленный чемоданный порядок. Там было место стаканам и сковородкам, мирно соседствующим с нижним бельем и зимним одеялом, а зубные щетки безропотно укладывались рядом с рулоном туалетной бумаги и фотографиями 3х4, сделанными для университета на всякий случай. Все было оправданно, даже девять пар зимних носков и розовый лось, выигранный мужем в московском тире. Ведь я собиралась на пмж. Пмж длиной в два года, стоимостью в 20 тысяч в месяц по моим предварительным скромным подсчетам, что, впрочем, оправдывалось кучей новых знаний.
   Не буду очень долго распространяться по поводу того, что заставило меня перечеркнуть давно лелеемый в душе план. К сожалению, встал вопроса выбора, к которому я не была готова ни морально, ни физически, ни – что оказалось очень важным – материально. Когда я грезила о магистратуре и ясно видела в своем воображении себя за кафедрой, защищающей очередной доклад.статью.проект (нужное подчеркнуть), я в первую очередь, видела среди зрителей своего мужа, пришедшего послушать и поддержать. Ни в один из месяцев нашего знакомства и брака я не нуждалась в его поддержке так, как в своем воображаемом ближайшем будущем. Можно скептически скривить губы при этих словах и процитировать кому-то их наивность, но я никогда прежде не была такой отчаянной нуждающейся в сантиментах. Когда розовые стекла очков юности стали, наконец, пропускать свет, то оказалось, что не поступить в магистратуру самое сложное, а все, что за этим следует – поиски квартиры, поиски работы, интересы другого человека, с которыми надо считаться. И если квартира и интересы – это компромиссные и доступные вещи, то с работой в нашем высокого уровня сложности государстве приходится считаться и подстраиваться. Одним словом, перспектива выпадала такая, что в Саратов переезжать мне надо было одной. И не то чтобы я сильно боюсь быта, от которого муж меня практически отучил, и не финансовый удар по карману меня напрягает. В конце концов, даже с этим неудобным графиком занятий, который нам, первокурсникам, преподнесли, можно попробовать найти работу, избавив себя тем самым от почти суточного сидения дома. Но вот одиночество – это сложно. Особенно после того, как я нахальнейшим образом про него забыла. Мне подумалось (и наверное, я не так сильно далека от истины), что никакая духовная и моральная самореализация не сделает менее выпирающим тот факт, что часть меня – очень важная часть – будет находиться в более чем в тысячной удаленности.
   Можно долго дискутировать о том, что на самом деле явилось причиной того, что я встречаю эти магистрантские утра не в спартанских условиях, а ворча на мужа за то, что первой просыпаюсь от его будильника я, а не он. Но факт остается фактом: когда 373-й направлением Махачкала-Тюмень тронулся, оставив на перроне запыхавшихся нас с мужем, я с трудом удержалась от того, чтобы станцевать на глазах у сочувствующих нашему опозданию сотрудников полиции что-нибудь несуразное, что могло бы выразить мой восторг и невесть откуда взявшиеся радость и облегчение.
   Я нисколько не фаталист, оправдывающий свое безделье догматическим «значит, так надо», но все же бесчисленные дороги, часы раздумий и колебаний, волнений и сомнений, бесконечная усталость от невозможности сделать правильное решение в кратчайшие сроки – все, что сопровождало меня в последние пару недель, мне кажется, не зря. Что-то непременно изменится, начнется заново, побыв уроком – станет бесценным опытом, который обязательно пригодится. Я даю себе еще неделю на то, чтобы побыть в этом состоянии безмятежности, позволить себе читать то, что душе хочется, начинать новую книгу, не закончив предыдущей, спорить с мужем о том, какой фильм лучше посмотреть. Пусть это будет запас, из которого можно черпать. Если понадобится. Когда-нибудь.