И не враг, а так..

Ладно, я не бегун. Я не локомотив и не буксировочный трос. Я - та самая развалина, которую на этом тросе неспешно тащат по дороге, раздражая других активных участников авто-движения. Все обгоняют слева и оставляют на мне раздраженный взгляд - бесишь, мол. Зачем ты вообще выезжаешь, если твоя самостоятельность равна нулю? КПД равен нулю. Способности равны нулю. 

Я всякий раз думаю: вот ведь неприятно всегда всех раздражать. Может и вправду, забиться в пыльный гаражный угол, накрыть себя саваноподобным покрывалом и уйти в ржавеющее небытие. Пусть суетливые лидеры ежедневных ралли разряжают воздух сигналами, мерятся протяженностью пробега и яркостью дальнего света. Мне оно надо? 

Не надо. У меня найдется с пятерку старых друзей, а в их багажниках - буксир, на случай коротких вылазок из депрессии и так, тряхнуть стариной.

Но вот, например, забыл друг к тебе дорогу. Что вы делаете в таком случае? Проявляете инициативу? Пробовали. Давите взаимным молчанием? И это было. Шлете смешные картинки, мол давай вспомним прошлое? Слали. Не вспоминается. 

Ты ему раз - пощечину: перечитай диалоги, пересмотри историю звонков, прошерсти галерею. Не ёкает? Не имеет значения? Давишь ему на грудь, делаешь вентиляцию памяти: вот книги, что мы обсуждали, вот фильмы, что ты советовал. Но абонент недоступен, пациент скорее мертв, чем жив, do not disturb, please. Обнимай закрытые двери, объявляй поиски потерянной незаменимой жилетки, клей "Разыскивается!" на двери кофеен. Не найдено. 

Я не бегун, но и не дурак. Я занят на работе, я занят дома, я совмещаю мытье полов с чтением книг, жарку котлет - с написанием текстов. Мне, недураку, порой и не вспомнится, что был у меня такой товарищ, тащил на буксире через десяток пыльных и горбатых автострад. Но когда сентябрь вдруг выдает мокрый снег и доходит, что это уже январь, то торкает - черт, а он-то почему меня не вспомнил? Торкает - и проходит. 

Предсмертной судорогой дергается: напишу, расскажу, как мне не очень в этом чокнутом городе дураков и дорог, в котором первых больше, чем вторых, и от этого еще невыносимей. Расскажу, какая хрень "Пробуждение" Кейт Шопен. Расскажу, как прекрасен Форрест Гамп, и почему я не смотрела его раньше? Расскажу, как хочу за город, за страну, за рубеж. Расскажу, как омерзительны в большинстве своем люди в белых халатах, раскрашу историю шуткой. 

Дергается - и затихает.

Фиалки

Мне было 9, и тетя Таня купила мне рыбку. В возрасте, когда зарождается желание почувствовать себя заботливым владельцем, меня бросало от кошки к попугаю, от собачки к хомяку. Мы выбрали наименьшее из зол. В маленьком магазинчике на тогда ещё Спортивной улице выбрать можно было только из перечисленного выше, и неприметная серая рыбка отправилась знакомиться с литровой банкой и нашей с мамой однокомнатной квартирой.
(Имя у рыбы было, но настолько нелепым, - вроде Джека, Роберта или Моби Дика - что я, по счастью, его забыла). Банка, решила я, слишком скучная. Она не создаёт имитацию океана! Тетя Таня сказала - значит, надо создать. И наше второе нашествие на зоомагазин завершилось покупкой корма, ракушек и водорослей. Это при жизни в самом приморском городе республики).
Когда мама в первый раз меняла воду в банке, то страшно ругалась. Во-первых, потому что делать это должна была я, но мое девятилетнее слово оказалось непрочным на деле. Во-вторых, потому что рыба брыкалась и норовила уплыть в избербашскую канализацию. В другой раз мама уже не ругалась, потому что другого раза не было - после купания рыбка умерла через несколько дней. Мама говорила, что от одиночества.

Сейчас, когда мне вспоминается то время, сложно поверить, что это были уже 2000е. Напрягаешь память и с удивлением обнаруживаешь: да, 2005-й, 2007-й, 2011-й. Словно не пятилетка всего минула, а целый моток времени. Ошметок. Охапка. Банка беспокойной фиолетовой краски полетела в эту размеренную картину, чтобы размазать, спутать, смешать. Я думаю: если бы сейчас тетя Таня надела свое пальто - серое, плотное, с черным отстегивающимся воротником - странно бы это выглядело. Если бы сейчас она и ее свитера с густо пахнущей фиалкой, тальком, розой и чем-то еще, не поддающимся осязательной идентификации, оказались вдруг так близко, что лицо почувствовало бы себя зарытым в это детство, в этот уют дома и памяти, - каким бы взрывом ответили 6, 7, 10 органов чувств?! Как бы это было - легко! тепло! спокойно! Будто открыл глаза посреди кошмарного сна, а за окном солнечный день, все живы, на обед запланирована курочка с печёной картошкой. И можно для убедительности крикнуть "мама!" и она придет, ворча на продолжительный сон и поправляя сбившееся одеяло. Как так случилось, что два последних года затрещали накалом цифровых страстей? I-жизнь: I-нтернет, I-телефон, I-облако.

Я помню, каким праздником был для меня поход к тете Тане с няней. Из одного конца города в другой! Из центра - в "городок"! Непреодолимое расстояние! Сердце ухало вниз, когда показывался ее дом - зелёный, многоглазый, с безошибочно узнаваемыми - немного скошенными - ЕЕ окнами. Бежишь на второй этаж - дверь уже распахнута, и пьянящий дурман уютной домашней квартиры принимает тебя в свои объятия.
Можно делать что хочешь: макать горячий хворост в сметану, листать альбом с фотографиями, выбирать себе украшение, вертеться в нём перед зеркалом. Играло радио, скрипел продавленный диван и время текло как патока.

Я просто пришла в очередной раз к ней на обед, уже работая в редакции. За чаем, считая минуты до окончания обеденного перерыва, она вдруг сказала: как ты считаешь - там, после смерти, что-то всё-таки есть? Или ничего, пустота? Я склонна думать, что есть. Пока, Мумик. До завтра.
Завтра я обедала дома с мамой, а ещё через пару дней уехала на сессию. Через неделю тетя Таня умерла. А с ней - чистое щенячье счастье простых мелочей.

Что ценно - безошибочная память эмоций. 6 лет работы в редакции, год в частной компании - и ни единого порыва нежности в часы ностальгии. Это не помнится. Деньги не помнятся. Чувство довольства работой - да. Облегчение - да. Усталость - да. Фиалковый запах детства - никогда. А ведь это единственное, что имеет значение.